Успешно прошедшим первый этап, а также тем, кого в школе пару раз водили в оперный театр и тем, кто случайно попал на трансляцию «Культуры» и задержался на ней дольше пяти минут – рекомендую ознакомиться с «Романтической трилогией».
Собственно, между «романами» этой трилогии – «Риголетто», «Трубадуром» и «Травиатой» - ничего общего, кроме времени создания и красоты музыки нет (а последняя по сюжету – вообще чистый реализм), но название закрепилось. Слушать можно в любой последовательности, хотя бы и в хронологической. Но я бы посоветовал начинать с постановки/фильма с субтитрами (N.B. Обычно субтитры имеются на всех языках, кроме русского, но вы же культурные люди, n`est-ce pas?)

Этой опере повезло на экранизации – целых четыре штуки, из которых две очень хороши и две великолепны. В фильме Лафранчи блистательно поет (и играет) Анна Моффо –одна из лучших Виолетт, очень интересен и необычен Жермон Джино Беки.

Юрген Кестинг, биограф: «В сцену смерти Каллас вложила весь свой гений. Смирившись наконец со своей участью и передав Альфреду медальон со своим портретом, Виолетта произносила знаменитые заключительные слова. С сияющей улыбкой она объявляла Альфреду, что боли прекратились, что к ней возвращаются силы, пробуждая ее к новой жизни, и умирала со словами "О радость!", огромные глаза невидящим взглядом обращались к публике, и занавес падал, скрывая этот мертвый взгляд. Несколько секунд ужас и боль Альфреда ощущала публика - она ощущала и приход смерти».

Лукино Висконти, режиссер: «В этот момент Виолетта все равно что мертва. Сидя за столом, она не делала ничего, чего бы мы ни отработали на репетициях: как она должна плакать, как поднимать брови, как окунать перо в чернильницу, как держать руку при написании письма — все это было тщательно отрепетировано. Никакого пения, только мимическая игра, сопровождаемая оркестром. Глядя на нее в этой сцене, публика плакала»

Карло Мария Джулини, дирижер: "Мое сердце замерло на мгновение. Я был зачарован красотой, представившейся моим взорам. Это было самое волнующее и превосходное оформление, какое я когда-либо видел в своей жизни. Каждая деталь созданных Лилой де Нобили декораций и костюмов казалась частью другого мира, мира непостижимо достоверного. Иллюзия искусства - или искусственности, ибо театр
есть искусственный мир, - рассеялась. Всякий раз, когда я становился за дирижерский пульт на этой опере, меня заново охватывало это чувство — больше двадцати раз за два сезона. Тогда реальностью для меня становилась сцена. То, что было за мной, — публика, зал, сама "Ла Скала", - все это казалось мне поддельным, а то, что происходило на сцене, было правдой, было самой жизнью".
Кусочек